Незадолго до онлайн-встречи лидеров парламентских партий с президентом Владимиром Путиным СМИ сообщили, что краеугольным камнем стратегии Кремля по сохранению конституционного большинства в Госдуме станет победа устраивающих власть кандидатов в 210 одномандатных округах (всего их на думских выборах, напомним, будет 225). Это более амбициозная цель, чем даже в успешном для «Единой России» 2016 г., когда рейтинг правящей партии был выше нынешнего почти на 20%. Тогда еще до старта кампании «единороссы» освободили под системную оппозицию два десятка округов, а непосредственно в день выборов «Единая Россия» проиграла коммунистам только 3 округа (в Марий Эл, Ульяновской и Иркутской областях). В десятке округов «единороссы» тогда опередили оппонентов с минимальным запасом.
В нынешних реалиях задача взять 210 округов силами одной лишь «Единой России», не спровоцировав падения доверия к результатам выборов, выглядит невыполнимой даже несмотря на не самое прозрачное многодневно-дворовое голосование и технологию длинного бюллетеня из 15-16 партий – в попытке размыть недовольных избирателей по разным кандидатам. Да и встречную оппозиционную технологию «умного голосования», которая пришла на смену бесплодным попыткам выдвинуть единый демократический список и теперь призвана просто концентрировать протестное голосование в городских центрах на самом проходном не-единороссе, в Кремле не могут не учитывать. В Москве, Новосибирске и Томске эта технология против кандидатов власти во многом сработала.
А значит, декларируя амбициозные планы на одномандатные округа, Кремль подталкивает другие партии к разговору, кто из них мог бы подставить плечо власти в 2021 г. – как в ходе самих выборов по округам, так и затем уже в новом созыве Госдумы.
Кто поможет «Единой России» на этот раз
Много лет такую вспомогательную задачу в парламенте по ключевым вопросам успешно выполняли ЛДПР и «Справедливая Россия», особенно в послеболотной Госдуме 2011-2016 гг., где власти после долгого перерыва пришлось действовать без конституционного большинства. «Справедливая Россия» в своё время и создавалась как неофициальная «левая нога» власти, на которую та время от времени могла бы ступать, случись разлад между обществом и «Единой Россией». Мимолетное увлечение белыми лентами протеста в 2012 г., когда – неслыханное ныне дело – эсеры даже покинули зал думских заседаний прямо во время отчёта Владимира Путина, у «Справедливой России» быстро прошло. И в 2016 г. именно ЛДПР и эсеры получили от Кремля больше всего освобождённых округов.
Вот и сейчас, рассказывая президенту о результатах работы фракций над приоритетными законопроектами, парламентские лидеры сделали акцент на максимальной консолидации всех фракций вокруг президентских и социальных инициатив.
Но теперь эту вспомогательную нишу на выборах в Госдуму готовы занять и несколько малых партий. В истории парламентских выборов при Владимире Путине сценарий формирования конституционного большинства без оглядки на крупные оппозиционные партии тоже имеется. В 2003 г., на последних выборах по смешанной системе, фракция «Единая Россия» вобрала в себя более 300 депутатов после вступления в неё одномандатников от центристской «Народной партии» (многие из них спустя годы нашли себя в «Справедливой России»), умеренно либерального СПС, самовыдвиженцев.
В последние годы даже в самых неудобных региональных заксобраниях «Единая Россия» обычно получает дополнительную поддержку от депутатов малых партий, прошедших по спискам «Коммунистов России», Партии пенсионеров, «Родины». В 2020 г. в парламенты регионов зашли представители «Новых людей», «За правду!» и «Зелёной альтернативы» – трёх новых партий, связанных с Общероссийским народным фронтом и созданных при прямой поддержке Кремля.
Партии Алексея Нечаева и Захара Прилепина вполне могут пригодиться Кремлю для выдвижения «новых лиц» – социальных общественников, далёких от политики патриотичных бизнесменов – по сложным округам, там, где будет признано рискованным повторение московского эксперимента 2019 г., когда кандидатов власти отправили собирать огромное число подписей под видом «независимых самовыдвиженцев».
Как Кремль понизил планку запросов парламентской оппозиции
Итоги сентябрьских выборов выбили из рук думской оппозиции прежние козыри на переговорах с Кремлем. В 2018 г. (особенно) и в 2019 г. (в меньшей степени), пока Кремль еще не занимался перенастройкой партийного поля, КПРФ и ЛДПР значительно укрепились на региональных выборах. В 2020 г., после того как власть изменила правила голосования и дала «зелёный свет» малым партиям, восходящий тренд для парламентской оппозиции поменялся.
От активности малых партий и снижения явки на выборы в заксобрания и горсоветы в 2020 г. сильнее всего пострадала ЛДПР. До пенсионной реформы жириновцы всегда проводили региональные кампании слабее федеральных. В 2018-2019 гг. ЛДПР во многих регионах выступила уже не хуже, чем на успешных для себя выборах в Госдуму. Сейчас же это преимущество ЛДПР на региональных выборах ушло, неустойчивые сторонники Владимира Жириновского заинтересовались малыми партиями – которые, как и сама ЛДПР, тоже не имеют чёткой идеологической платформы, имиджа «последовательной оппозиции» и пока привлекают внимание только брендом.
«Справедливая Россия» удержалась в своей нынешней электоральной нише около 5-6%, пройдя в заксобрания 10 регионов из 11. Однако эсеры перестали быть гарантированно четвертой партией, в некоторых регионах они пропустили вперёд себя малые партии. Не случайно Сергей Миронов на встрече с президентом предложил перенастроить правила думских выборов против малых партий – допускать до выборов в Госдуму без подписей только те из них, которые прошли в 5 заксобраний, а не всего одно, как сейчас.
КПРФ в 2020 г. удалось удержать ядерный электорат, остаться в роли главной партии городского протеста и почти не потерять позиций в регионах по сравнению с выборами в Госдуму четырёхлетней давности – хотя та думская кампания сама по себе была для коммунистов разочарованием. Но сейчас КПРФ уже не смогла привлечь дополнительных ситуативных сторонников, на что рассчитывала в кризис. А в тех регионах, где КПРФ в последние годы официально была элементом властной системы после побед своих кандидатов на выборах (Новосибирск, Орел, Иркутская область), она понесла чувствительные электоральные потери.
Ну и для надёжности КПРФ в 2020 г. испытала профилактическое силовое давление на успешных региональных лидеров и депутатов в нескольких опорных регионах (Иркутская область, Марий Эл, Москва) и выраженный юридический прессинг на выборах (по числу «отфильтрованных» кандидатов в губернаторы этот электоральный цикл для КПРФ стал худшим).
Динамика социологических рейтингов в 2020 г. тоже не выглядит для парламентской оппозиции безоблачной. Год назад за эти три партии в сумме были готовы проголосовать 34,2% респондентов ВЦИОМ – а сейчас почти на три процента ниже, 31,5%. На стороне непарламентских партий год назад в совокупности было 10,7% опрошенных ВЦИОМ – теперь уже 12,7%, а сразу после сентябрьских выборов было ещё больше.
Более благоприятную динамику для малых партий показывают опросы фонда «Общественное мнение». За год доля готовых проголосовать за непарламентские партии на выборах в Госдуму удвоилась – с 8% до 17% (с поправкой на изменение методики), тогда как совокупный рейтинг всей парламентской оппозиции остался прежним.
А ведь сами малые партии, мелькнувшие в отдельных регионах на выборах 13 сентября, вместо развития политического успеха снова погрузились в летаргический сон, тоже ожидая от Кремля сигналов о своей дальнейшей судьбе.
Системная оппозиция своё получит. А политически не представленные избиратели?
Таким образом, власти – как при помощи переписывания привычных правил проведения выборов, так и посредством силового и юридического давления уже на представителей системных партий – удалось создать такую конфигурацию, при которой для лидеров КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» перед выборами в Госдуму предпочтительней выглядит стратегия «синицы в руках» вместо погони за рискованным «журавлём в протестном небе» и попыток выдвижения слишком неудобных для Кремля кандидатов в протестных округах.
Поэтому мы ещё не раз услышим в предвыборный год, как парламентские оппозиционеры будут отрекаться от Алексея Навального с его «умным голосованием», просить Кремль не «усердствовать» с многодневно-дворовым голосованием, дистанцироваться от участия в социальных протестах в регионах, чтобы не усиливать внутриполитическую нестабильность на фоне резкого обострения событий на внешнем контуре России.
Однако по-прежнему открыт вопрос, какой вариант Кремль на выборах в 2021 г. предложит (и предложит ли вообще?) для разочаровавшихся в сложившейся партийно-политической системе малых предпринимателей и самозанятых, сужающегося среднего класса, раздражённых жителей крупных городов. Или снова возобладает расчет, что многие из них проигнорируют федеральные выборы (как в сентябре 2016 г.) либо проголосуют, скрепя сердце, «за любую другую системную» (как в декабре 2011 г., когда выгодоприобретателем такого подхода стали «эсеры» и КПРФ, и как год назад на выборах в Мосгордуму, когда «умное голосование» помогло в основном КПРФ)?
