Поддержите The Moscow Times

Подписывайтесь на «The Moscow Times. Мнения» в Telegram

Подписаться

Позиция автора может не совпадать с позицией редакции The Moscow Times.

«Потемкинское будущее». Путин предлагает россиянам иллюзии вместо планов

Путин, все более оторванный от реальности, предлагает потемкинское будущее, где никто не может признать падение уровня жизни, изоляцию, технологический регресс.
Сергей Киселев / Агентство «Москва»

Владимир Путин уверен, что победит в Украине — он просто не оставил себе других вариантов, начав войну, которую изобразил как борьбу за само существование России, которая изменила национальную идентичность и с которой он связал судьбу своего режима. Это экзистенциальная битва. Возможно, поэтому он сосредоточен на том, чтобы переосмыслить прошлое и выжить в настоящем, игнорируя при этом будущее.

К несчастью для российского лидера, будущее имеет неприятную привычку догонять настоящее. Каким бы ни был точный итог его захватнической войны в Украине — а полная победа маловероятна, — трудно представить себе исход, в котором Россия не была бы изолирована на долгие годы.

Страну ждет будущее с товарами низкого качества, низкими стандартами безопасности, мизерными иностранными инвестициями и снижением реальных доходов.

Пока россияне предпочитают отмахнуться от этого. Опросы общественного мнения, какими бы ненадежными они ни были в любой авторитарной системе, предполагают растущую поддержку правительства: 68% респондентов заявили в июле, что страна находится на правильном пути (против 52% в феврале). Дело не в том, что сегодняшние проблемы невидимы, а в том, что все больше людей ожидают, что они рано или поздно закончатся; пессимизма в отношении будущего стало меньше. Большинство россиян не ожидает задержек с выплатой зарплат и потери рабочих мест. Возможно, этому способствует то, что все меньше россиян ищут и читают новости с фронта.

Из всего этого следует, что общественная поддержка режима носит конформистский характер: россияне не рассчитывают действительно платить за решения государства. Эта деталь не ускользнула от Путина. Он старательно маскирует войну под «специальную военную операцию», избегает массовой мобилизации и (в основном) использования призывников. Он предпочитает обращаться к волонтерам из дальних регионов, к организациям вроде частной военной компании «Вагнера» и даже к заключенным. Неудивительно, что пропаганда, лихорадочная в первые месяцы, стала чуть менее громкой: гораздо лучше гражданам вообще забыть о войне.

Прорвется ли реальность через созданные им картинки? Неизбежно.

Да, экономическая крепость устояла после первоначального шока. Санкции требуют времени, и Россия была к этому готова благодаря многолетним фискальным ограничениям, да и Запад не смог нанести удар там, где он мог бы причинить самую сильную боль, в частности по нефти и газу. Вместо этого Москва выжимает из Европы газ и продает свою нефть, которая имеет большее значение для государственных доходов, в Азию. Валовой внутренний продукт упал на относительно небольшие 4% во втором квартале, первом полном квартале после вторжения. Официальные лица теперь прогнозируют снижение чуть более чем на 4% за весь год — значительно меньше, чем более ранние прогнозы на 12%, что означало бы самое резкое снижение с постсоветских лет.

Но это не истинная хорошая новость. Снижение ВВП во втором квартале все же привело к тому, что экономика вернулась к уровню 2018 года. Уровень безработицы не взлетел после ухода Запада — это кое-что говорит о неглубоких иностранных инвестициях и многое говорит о роли компаний, находящихся под влиянием государства, которые, как правило, предпочитают сокращать заработную плату и рабочие часы, прежде чем сокращать рабочие места. Тем не менее политолог Илья Матвеев подсчитал, что количество рабочих, прямо или косвенно зависящих от иностранного капитала, может достигать 5 миллионов человек, что составляет примерно 12% формальной рабочей силы.

Зампред Банка России Алексей Заботкин прав в том, что страна найдет «новое долгосрочное равновесие», это называется стагнация. Россия экспортирует товары, но импортирует комплектующие для самых разных отраслей, таких как сельское хозяйство и автомобилестроение. Теперь многие из этих поставщиков базируются в странах, включенных в список «недружественных» государств. Запасы быстро истощаются, и заменители будут изо всех сил пытаться соответствовать. McDonald’s, когда-то символ постсоветской открытости, теперь называется «Вкусно — и точка», но картошки фри там нет. У россиян по-прежнему будут автомобили — но там, где были «Рено», теперь будут модели «Москвича»; между тем подушки безопасности ушли в прошлое, а настоящее — это госзакупки, стимулирующие спрос. Аэрофлот разбирает самолеты на запчасти.

В то время, когда экономика должна планировать безуглеродное будущее — это начинает делать даже Саудовская Аравия, — нефть и газ будут составлять все большую долю бюджета. Это увеличивает то, что Янис Клюге из Немецкого института международных отношений и безопасности описал как «асимметрию власти», способность государства распределять ренту и требовать подчинения. Государство становится единственным источником возможностей.

Есть еще медленно тлеющая эрозия в образовании, исследованиях — последствия разрушительной утечки мозгов.

На данный момент это мало чем отличается от конца советского периода. Возможно, без товарного дефицита, но с большим количеством избыточного официального оптимизма. На этой неделе были прогнозы, которые предполагают, что эти чрезмерно позитивные сценарии теперь являются базовыми, например в отношении экспорта природного газа, где прогноз на 2022 год предполагает нереалистичный возврат к прежнему статус-кво в отношении продаж в Европу. Экономические мыслители, готовые дать реальную картину, в дефиците.

В конечном счете именно экономический коллапс, а не идеологическое давление, погубил Советский Союз. И, как и в случае с демонстрациями по поводу пенсий в 2018 году, триггером протеста и перемен станут сами россияне. Здание треснет. Запад должен поощрять это, сохраняя единый фронт и сосредотачиваясь на эндшпиле, а не на культурной войне.

Россияне умеют терпеть: они уже пережили годы вялого экономического роста. Правительство может дольше поддерживать работу военной машины, перераспределяя расходы, выпуская внутренние долговые обязательства и печатая наличные деньги. Но это не 1990-е. Россияне игнорируют реальность, потому что надеются на кратковременный кризис. Путин, все более оторванный от реальности, предлагает потемкинское будущее, где никто не может признать падение уровня жизни, изоляцию, технологический регресс. Но у Путина нет выбора. У россиян он есть. 

Материал впервые был опубликован в Bloomberg.

читать еще

Подпишитесь на нашу рассылку