Чем дольше продолжается российское вторжение в Украину, тем заметнее становится в публичном поле «партия войны» — сторонники активных боевых действий и разрыва с Западом из числа ультрапатриотов. Почти ежедневно в топы новостей выходят глава Чечни Рамзан Кадыров, бизнесмен Евгений Пригожин, замглавы Совбеза Дмитрий Медведев.
Всего год назад между ними было сложно найти что-то общее — каждый оставался в своей части политического спектра и имел не так много шансов вырваться за его пределы. Кадыров был хоть и очень особенным, но все-таки лишь главой региона, Пригожин существовал в серой зоне неформальных услуг в Сирии и Африке, а Медведева относили к сбитым летчикам — людям, которые не смогут вернуться в большую политику.
Теперь все трое постоянно на виду благодаря эксплуатации схожих ультрапатриотических тем. Но стали ли они более значимы благодаря войне? В этом есть большие сомнения, потому что в путиноцентричной системе российской власти значимость определяется только Путиным, а не активностью в СМИ.
Партия войны
Еще в самом начале вторжения в Украину российская элита разделилась на два полярных лагеря — мирный и военный. В первый отошли многочисленные технократы, оставшиеся во власти либералы и влиятельные бизнесмены. Они были шокированы войной, но после втянулись в борьбу с ее последствиями. Почти никто из них не высказался публично против военных действий.
Вместо этого медиапространство заполнила партия войны. Среди ее главных спикеров Кадыров, Медведев, Пригожин, председатель Госдумы Володин, генсек «Единой России» Турчак. В этой партии нет иерархии, и даже сплоченной группой этих людей не назовешь. В то же время все они активные вербальные спонсоры военных действий, упражняющиеся в гневной риторике в адрес Запада.
По сути, партия войны — это совокупность схожих тактик определенных государственных деятелей, где каждый эксплуатирует ультрапатриотическую тему для решения собственных задач. Чувствуя воинственные настроения президента, они управляют повесткой — бегут впереди главы государства, соревнуясь, кто больший ястреб.
Высокая цитируемость в Telegram у Медведева и Кадырова, а также пул собственных медиа у Пригожина подаются как популярность и широкая поддержка со стороны консервативной части общества. Президентское управление пресс-службы и информации ежедневно кладет Путину на стол обзор основных СМИ и телеграм-каналов. Утратив доступ к телу главы государства из-за ковидных ограничений, они остаются у него на виду, попадая в эти обзоры.
Интернет-ястребы
Бывший президент Дмитрий Медведев в мирное время скромно работал заместителем председателя Совбеза — проводил ритуальные совещания, о которых сообщали разве что государственные информагентства. В марте, после российского вторжения в Украину, Медведев завел телеграм-канал с ультрапатриотическим контентом. В нем замглавы Совбеза не стесняется базарной лексики в отношении Украины и лидеров западных стран, часто угрожает и призывает к эскалации. В то же время его близкие знакомые говорят, что подобный тон и лексика — совсем не стиль Медведева, и недоумевают о причинах трансформации.
Возможно, все дело в президентских амбициях, которые Медведев никогда не скрывал, и электоральной непроходимости, приобретенной за годы работы премьером. Без смены имиджа шансов избраться на любых президентских выборах у Медведева было немного.
В то же время о нем говорят как о консенсусном кандидате для умеренных элит. До выборов 2024 года осталось не так долго, а яркая риторика позволяет замглавы Совбеза сохранять видное место в рядах лоялистов и обратить на себя внимание Путина, если тот опять решит указать на возможного преемника.
Кроме того, агрессивный стиль позволяет Медведеву завоевывать популярность в консервативных кругах и уйти от имиджа заигрывающего с Западом либерала. Средний охват одной публикации Медведева в Telegram превышает 2,5 млн просмотров — показатели, доступные не каждому СМИ. Его обильно цитируют российские и иностранные медиа. Рейтинг доверия Медведеву, который до войны составлял около 20%, вырос до 40%.
Ястреб Рамзан Кадыров с помощью войны и медиаинструментов пытается нарастить свою значимость среди российской элиты. Он единственный из глав регионов открыто и много высказывается по вопросам, выходящим за пределы его полномочий, вроде внешней политики и действий Минобороны. Другие губернаторы, даже такие влиятельные, как глава Татарстана Рустам Минниханов или мэр Москвы Сергей Собянин, такого себе не позволяют.
До начала войны телеграм-канал Кадырова состоял в основном из официальной хроники: региональные встречи, поездки, похвалы силовикам и поздравления, а подписчиков было всего 60 тысяч. Но переход на военную тематику увеличил его аудиторию до 3 млн. Посты Кадырова имеют феноменальную цитируемость: их активно репостят и комментируют. Он возглавляет топ-30 политических телеграм-каналов России.
Кадырову давно тесно в кресле руководителя региона, но переехать на более высокую должность мешает отсутствие системной поддержки от большинства элитных групп. Против его карьерного продвижения также выступают многие военные и силовики, участвовавшие в чеченских войнах.
Однако ультрапатриотическая риторика и чеченские батальоны в авангарде наступления в Украине переместили Кадырова на первые страницы обзоров Telegram для президента. И вот уже он не боится резко критиковать Минобороны, а в ответ пресс-секретарь Путина лишь мягко просит снизить градус эмоций.
Демарш Кадырова против Минобороны активно поддержал предприниматель Евгений Пригожин. В отличие от Медведева и Кадырова, Пригожин не ведет телеграм-каналов, но у него есть целый пул медиаактивов, которые обеспечивают ему высокую упоминаемость, а с ней и место в президентских обзорах прессы. Среди них одиозное агентство ФАН и сеть поддерживающих друг друга перепечатками медиа, а также армия интернет-троллей.
В мирное время Пригожин безуспешно боролся с губернатором Петербурга Александром Бегловым и конфликтовал с Минобороны: министерство разорвало контракт с пригожинскими структурами «Конкорд» на питание личного состава. Кроме того, военные были недовольны, что пригожинская ЧВК «Вагнер» не согласовывает с ними свои действия в Сирии и Донбассе. Бизнесмену не хватало влияния снять Беглова и вернуть контракты.
В войне с Украиной вагнеровцы оказались едва ли не одним из самых боеспособных подразделений российских войск. Пригожин появляется на публике уже с тремя золотыми звездами, похожими на высшую боевую награду «Герой России» (реальная звезда героя из них одна). При этом в составе ЧВК воюют не только бывшие военные, но и заключенные, которых «человек, похожий на Пригожина» активно вербует в российских тюрьмах.
Попасть в зону, режимный объект, без санкции руководства ФСИН и вывозить оттуда заключенных невозможно: никаких правовых оснований в российском законодательстве не существует. А это значит, что вербовку заключенных одобряли на самом верху, где не особо заботятся о последствиях. Подконтрольные Пригожину медиа активно освещают и вербовку заключенных, и деятельность вагнеровцев в Украине, уделяя особое внимание снабжению и вооружениям: частная армия укомплектована лучше, чем регулярная.
Слухи порождают только слухи
За время войны за Пригожиным и Кадыровым закрепился имидж влиятельных силовиков-ультрапатриотов. Якобы к ним прислушивается президент, а без них не обходится планирование военных действий и важные назначения — например, генерала Сергея Суровикина.
Искусно созданный миф о влиятельности и прямом доступе к Путину начинает жить своей жизнью за пределами Telegram, хотя ни официальная хроника, ни кремлевские инсайдеры этот миф не подтверждают. Да и сам президент, многократно высказываясь о спецоперации, не торопится хвалить или ругать мифотворцев.
Сложно представить, что Кадыров, Пригожин или кто-то еще из медийных ультрапатриотов действительно принимал участие в назначении Суровикина. Офицеры вооруженных сил — гомогенная группа, важную роль в формировании которой играет сходство военных карьер. Ключевой элемент здесь — совместное прохождение военной службы, обучение в военной академии. Министром обороны могут назначить варяга, поскольку процедура этого назначения лежит вне оборонного ведомства. Но все боевые генералы всегда назначались изнутри при минимальном внешнем влиянии.
Более того, к варягам кадровые военные относятся подозрительно и скорее плохо. Изрядную порцию критики от них получали все последние министры: Сергея Иванова называли «филологом», Анатолия Сердюкова — «мебельщиком», а Сергея Шойгу зовут «пиарщиком», намекая, что разрекламированная «вторая армия мира» существует только в фильмах телеканала «Звезда».
Карьерное продвижение Суровикина больше похоже на аппаратный ход Шойгу и главы Генштаба Валерия Герасимова. Вопрос кадровых перестановок на ближайшее время закрыт, а возможная сдача Херсона и другие поражения — теперь ответственность Суровикина. Пригожин и Кадыров тут явно ни при чем.
Говорить о росте реального влияния хардлайнеров пока сложно. С помощью активности в медиа они показывают президенту, что война пользуется поддержкой, и даже пытаются загнать его в узкий коридор эскалации, требуя повышать ставки. Но нет признаков, что Путин к ним действительно прислушивается. Ни Кадырова, ни Пригожина не приглашают на заседания Совета безопасности, а анонсированный доклад Медведева сдвигается в закрытую часть.
Чтобы считаться своим среди российской элиты, требуется сколько-нибудь значимый актив: влиятельная должность, управление отраслью или системно значимым предприятием. Ни Медведев, ни Кадрыров, ни Пригожин реальными активами не обладают — у каждого из них актив один, причем разный по значимости. Кадыров руководит Чечней и ее силовиками, которые нередко решают вопросы далеко за пределами своего региона. «Вагнер» Пригожина имеет уже свою авиацию и ПВО, но нужен лишь на войне. Главный капитал Медведева, помимо ругательного канала в Телеграме, — это то, что он 14 лет назад принял от Путина президентскую должность и через четыре года вернул, не нарушая договоренности.
Вряд ли медиапопулярность сильно укрепляет позиции любого из троих. Трансформировать медиапопулярность в реальное влияние и в мирное время было непросто, а в военное — еще сложнее. То, как бывает с поднявшимися на конфронтации хардлайнерами, показывает судьба Дмитрия Рогозина. Бывший глава Роскосмоса — редкий ястреб, много пишет в Twıtter и активно цитируется в СМИ, но еще с лета остается безработным.
Материал впервые был опубликован на сайте Фонда Карнеги.
