Владимир Путин пытается с помощью саммита БРИКС в Казани продемонстрировать, что Западу не удалось изолировать Россию и она готова ему все активнее противостоять, привлекая все новых партнеров. Но многих в БРИКС интересует близость не к России, а к Китаю как второй по величине экономике мира. Бросать же вызов США не хотят как старые члены объединения, так и те, кто потенциально был бы заинтересован к нему присоединиться.
22-24 октября саммит впервые пройдет в расширенном составе: теперь в БРИКС входят не только Бразилия, Россия, Индия, Китай и присоединившаяся к ним позднее ЮАР, но также Иран, Египет, Эфиопия и ОАЭ. Для Путина БРИКС превратилась в одно из средств по подрыву доминирующей позиции США в мире и доллара в международной финансовой системе. На прошлогоднем саммите шла речь о создании валюты БРИКС (безрезультатно), на нынешнем будут обсуждать платежную систему, которая бы позволила производить расчеты без использования доллара.
Такая система была очень выгодна для России и Ирана, отрезанных от международных расчетов западными санкциями, и Китая, который рассматривает дедолларизацию как способ увеличить долю юаня в мировых финансовых операциях. Но конфронтационный подход не нужен Индии, которая противостоит Китаю в регионе и сохраняет хорошие отношения с западными странами.
Для Дели ценность БРИКС заключается в том, чтобы попытаться реформировать международную систему и выстроить в ней более равноправные отношения, а не в том, чтобы превратить ее в силу, противостоящую Западу, сказал The Washington Post Канвал Сибал, бывший секретарь Министерства иностранных дел Индии (отвечает за административные вопросы) и посол в России:
Для нас Соединенные Штаты, безусловно, являются самым важным партнером с точки зрения нашего будущего роста, технологий и доступа к ним, и поэтому мы не хотим, чтобы БРИКС становился центром конфликта с Западом на экономико-политических фронтах. Мы хотели бы более активного сотрудничества в рамках БРИКС и работы над позитивной повесткой дня для формирования международной системы в режиме кооперации, а не конфронтации.
До включения четырех новых стран группа обеспечивала Индии влияние в качестве глобального игрока, отмечает Хаппимон Джейкоб, профессор международных исследований Университета Джавахарлала Неру: «Но новый БРИКС только сократит возможности для маневра. Если у вас такие друзья, как Иран, Россия, Китай и Северная Корея, то с ними вас и будут отождествлять».
У ЮАР схожее отношение к БРИКС. Претории интересны прежде всего экономические возможности, а не противостояние с НАТО или Евросоюзом, говорит профессор Звелету Джолобе, декан факультета политических исследований Кейптаунского университета:
Политикам здесь не нравится идея военного союза с Россией – это не то, чего они хотят. Южная Африка хочет хороших отношений с Москвой, Вашингтоном и Брюсселем.
Нейтралитет старается сохранять и Бразилия, которой тоже важны хорошие отношения с США.
Антизападная позиция отвращает от БРИКС другие развивающиеся страны. Наследный принц Саудовской Аравии Мохаммед ибн Салман не принял приглашение посетить саммит, направив лишь министра иностранных дел. А Казахстан отказался от приглашения вступить в организацию (за что поплатился экспортом овощей и пшеницы в Россию). Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев, как сообщил его советник и пресс-секретарь Берик Уали, рассматривал предложение с точки зрения «национальных интересов», но отдал приоритет ООН «как универсальной и безальтернативной организации, в которой можно и нужно обсуждать все актуальные международные проблемы».
По информации Кремля, из 38 приглашенных стран лишь 24 отправили в Казань своих лидеров, а шесть вовсе отказались от участия в саммите, который директор Берлинского центра Карнеги по изучению России и Евразии Александр Габуев называет попыткой Путина нанести «ответный удар». Путин представляет свою войну в Украине как действие «передового отряда, разрушающего старый мировой порядок и помогающего построить новый», и «БРИКС – самая мощная и представительная структура этого нового мирового порядка», сказал Габуев The New York Times.
Но привлекательность объединения для других стран заключается не в политической ангажированности некоторых его членов и не в желании солидаризироваться с Москвой, а в экономической мощи Китая. Его ВВП превышает 60% совокупного ВВП нынешнего состава БРИКС (до вступления четырех новых стран эта доля была 70%). Они надеются привлечь китайские инвестиции и кредиты, говорит Генри Хуэйо Ван, президент Центра Китая и глобализации в Пекине:
Страны ищут экономические выгоды от участия в этом объединении. Именно это делает БРИКС такой привлекательной структурой. И особенно их притягивает Китай, являющийся крупнейшей экономикой в БРИКС.
Правда те, кто рассчитывает привлечь китайские деньги в свою экономику, могут оказаться разочарованы. С начала 2010-х гг. Китай потратил $1 трлн, чтобы через масштабную программу инфраструктурных инвестиций «Инициатива пояса и пути» расширить свое влияние в развивающихся странах. Но в последние годы радикально свернул этот проект после громких скандалов, связанных с попаданием ряда стран в долговую кабалу к Пекину.
Кроме того, с 2008 по 2021 гг. китайские институты развития предоставили правительствам других стран более $0,5 трлн, но и эта программа стала сворачиваться с конца прошлого десятилетия (см. график). Правда, страны с дешевой рабочей силой могут рассчитывать на перенос производств из Китая, который теперь в значительной мере делает упор на технологии и сервисы.
Финансирование зарубежных стран через китайские институты развития
$ млн
Источник: CODF Database, Центр политики глобального развития Бостонского университета
